Общественное телевидение России лучше всех обозначило проблему с обезболивающими лекарствами

Программа ОТР “Наркотические лекарства для тяжелобольных: легче умереть?” пожалуй, наиболее объективно отразила реальное положение дел в сфере обеспечения больных обезболивающими средствами и проблемы, связанные с этим.

О чем рассказали участники дискуссии, поводом для которой послужило самоубийство контр-адмирала Вячеслава Апанасенко из-за мучений, связанных с получением наркотических препаратов, положенных по закону онкологическим больным.

Интересно, что на официальном сайте ответственного за происшедшее ведомства (почему, рассказали участники программы) — Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), была размещена информация о том, что «региональные профильные ведомства до сих пор не перестроили систему повышения доступности получения наркотических анальгетиков для терапии различных болей». И вроде как «отмазались», свалив все на Министерство здравоохранения РФ.

А вот мнение кандидата медицинских наук, нарколога Эркена Иманбаева: «Над врачами теперь висит статья 228 УК РФ, и за каждую таблетку или ампулу врач может получить от пяти лет общего режима. А поэтому, далеко не каждая медицинская организация будет оформлять лицензию на использования наркотиков, поскольку потом придется отчитываться перед ФСКН. И из ста – оформляют лицензию лишь единицы, опасаясь оказаться в тюрьме».

Буквально понимая смысл сказанного, получается, что если вдруг беда застала вас в медицинской организации (ну вот упали с лестницы в поликлинике), то оказать полноценную экстренную медицинскую помощь будет невозможно из-за отсутствия обезболивающих средств. Таким образом, становится невыполнимым требование статьи 11 ФЗ №323 «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», которая гласит о том, что медицинская помощь в экстренной форме оказывается медицинской организацией и медицинским работником гражданину безотлагательно и бесплатно. Отказ в ее оказании не допускается. Ага, в законе прописали, а вот чем собственно ее оказывать не подумали. И чего было обижаться на оговорку Владимира Познера о «Госдуре»?

Почему нет обезболивающих препаратов в медицинских организациях?

Эркен Иманбаев прояснил ситуацию: практически невозможно получить лицензию на их оборот из-за многочисленных приказов ФСКН, МВД и Минздрава России. Кто может позволить себе потратить 300 – 400 тысяч рублей на создание специальной комнаты для хранения, оплачивать охрану в размере 35 тысяч рублей в месяц, потратить кучу средств на дорогостоящее обучение медицинского персонала и буквально выбросить на ветер еще тысяч 200 на доставку этих злосчастных ампул или таблеток? Ответ очевиден: обезболивание пациентов не по карману медицинским организациям. И что говорить о поликлиниках, медпунктах, сельских амбулаториях, частных медицинских центрах, когда, по словам детского онколога Игоря Долгополова, Федеральный научно-клинический центр детской гематологии, онкологии и иммунологии имени Дмитрия Рогачева целый год не мог получить лицензию на использование наркотических препаратов!

К слову, сегодня необходимый объем обезболивающих средств получают менее 4% раковых больных. При этом, «ФСКН России выражает свои соболезнования родным и близким контр-адмирала В.М. Апанасенко и надеется, что подобные трагические случаи в будущем не повторятся». Зря так думают. Данный случай один из множества.

Пояснения бывшего директора ФСКН, Александра Михайлова, руководителя Центра по изучению проблем современной наркополитики, генерал-майора запаса ФСБ, напоминают известную пословицу: «Иван кивает на Петра, а Петр на Ивана». Так, по его словам, Госнаркоконтроль находится в затянувшейся войне с Министерством здравоохранения РФ. И причина тому одна: ФСКН хочет перетянуть на себя практически всю наркологию, включая реабилитацию наркозависимых. То есть наркополицейские хотят лечить больных (ничего удивительного, в России уже давно принято заниматься тем, чего не умеешь). Система здравоохранения понимает, что наступило время сатисфакций (прим. удовлетворение в форме дуэли). Сегодня можно пойти на некоторое послабление по инициативе ФСКН, а через неделю после этого «придут джентльмены в черном, и посадят кучу врачей за незаконный оборот психоактивных веществ». Иными словами, либерализация нужна для выполнения плана по привлечению к уголовной ответственности врачей, поскольку в России кроме либерализации цен, никакие другие ее виды уже как 14 лет не практикуются.

Заметим, что при этом Министр здравоохранения Вероника Скворцова по сути дела, сидит на двух стульях: параллельно с основной должностью, является заместителем председателя Государственного антинаркотического комитета (ГАК) Виктора Иванова. И весь этот межведомственный бардак утвержден Указом Президента России Владимиром Путиным.

Так как Вероника Скворцова будет защищать интересы больных и медицинских работников, занимая еще должность в ГАК? Так что война войной, но главнокомандующие этой межведомственной войны по должности и по сущности находятся в сговоре. Вот только против кого?

Наверное, против врачей и больных. «Все российское здравоохранение существует не для пациента, чтобы помочь ему, облегчить страдания. А существует ради существования некоей системы охраны здоровья, которая здоровья не охраняет, а просто функционирует как государственный механизм», — сказал Сергей Калашников — председатель Комитета ГД РФ по охране здоровья.

Александр Михайлов напомнил историю красноярского врача-терапевта Алевтины Хориняк, осужденной за выписку сильнодействующего (даже не наркотического!) препарата тяжелобольному пациенту. «Пока ФСКН будет таким образом контролировать, то и Минздрав будет упираться, а врачи и фармацевты – бояться», — сказал он.

Участники телепрограммы совершенно правильно отметили, что большинство медицинских обезболивающих наркотических препаратов находятся вне зоны интересов наркодилеров, так как не дают должного эйфорического эффекта. И поэтому, можно совершенно безболезненно вывести данные лекарства из списка, по сути дела запрещенных, обеспечив обычный, без специальной лицензии, предметно-количественный учет.

И как нам представляется, в любой медицинской организации должна быть аптечка для оказания скорой медицинской помощи с 3 – 4 ампулами современного сильного анальгетика.

Вот только остается одна проблема: а российская власть готова хоть что-нибудь решить кардинально и конкретно в пользу отдельно взятого гражданина?

От редакции: отдельное спасибо ведущему программы «Правда? Да!» Игорю Кулагину за объективное освещение проблемы.